Письма духовным детям. Игумен Никон (Воробьёв)

Письма духовным детям. Игумен Никон (Воробьёв)

 «Большинство не понимает христианства. Некоторые поняли; поняли, что самое главное — понуждать себя и делать, заповеди Христовы, и каяться в своих недостатках и нарушениях заповедей, каяться всегда, считать себя негодными для царствия Божия, умолять Господа о милости, как мытарь: «Боже, милостив буди мне, грешному». Вот мой завет умирающего: кайтесь, считайте себя, как мытарь, грешниками, умоляйте о милости Божией и жалейте друг друга».

Игумен Никон (Воробьёв)

Мир вам и спасение, дорогие ... !

Поздравляю М. с Ангелом, а вас с именинницей. Да благословит вас Господь и подаст всякие блага, временные и вечные.

Как здоровье М. и К.? Пусть без ума не утомляются работой. Это грех. Надо все делать по силам. На телесное все силы убивают, а на душу остается несколько сонных минут. Разве так можно? Надо помнить слова Спасителя: «Ищите прежде царствия Божия»... и прочее (Мф. 6:33). Эта заповедь, как “не убий”, “не блуди” и пр. Нарушение этой заповеди часто больше вредит душе, чем случайное падение. Оно незаметно охлаждает душу, держит ее в нечувствии, а часто приводит к духовной смерти: “пусть мертвые погребают своих мертвецов” (Мф. 8:22), мертвые душой, без чувства духовного, без горячности в делании заповедей, ни горячие, ни холодные, которых Господь угрожает «изблевать от уст Своих» (Откр. 3:16). Надо хоть один раз в сутки на несколько минут ставить себя на суд пред Господом, как будто мы умерли и в сороковой день стоим перед Господом и ждем изречения о нас, куда Господь пошлет нас. Представ мысленно пред Господом в ожидании суда, будем плакать и умолять милосердие Божие о помиловании нас, об отпущении нашего огромного неоплатного долга. Советую всем принять это в постоянное делание до смерти. Лучше вечером, а можно и в любое время, сосредоточиться всей душой и умолять Господа простить нас и помиловать; еще лучше несколько раз в день. Это заповедь Божия и Св. Отцов, позаботьтесь хоть несколько о душе своей. Все проходит, смерть за плечами, а мы совсем не думаем, с чем предстанем на суд и что о нас изречет Праведный Судия, знающий и помнящий всякое наше движение — самое тонкое — души и тела от юности до смерти. Что мы будем отвечать?

Св. Отцы потому здесь и плакали и умоляли Господа о прощении, чтобы не плакать на Суде и в вечности. Если они нуждались в плаче, то мы, окаянные, почему считаем себя хорошими и так беспечно живем и думаем только о житейском. Простите меня, учащего и ничего не делающего.

М. обиделась зимой, что я ей не даю указаний, что делать и читать, а сама пяти минут не исполняет. Вот делай, М., то, что сейчас сказал, только как следует, тогда не надо будет тебе ничего и читать, получишь гораздо больше, чем если бы с утра до вечера читала. Все дело в том и есть, что читаем и знаем, что надо делать, а ничего не делаем. Ждем, чтобы за нас какой-либо дядька сделал. А ведь можем получить участь бесплодной смоковницы. «Проклят» всяк, «творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48:10). А мы как творим дело спасения нашего? Как молимся, как исполняем заповеди, как каемся и проч., и проч.? «Секира при корени дерева лежит»...(Мф. 3:10).

Простите меня и помолитесь о себе и о мне. Привет и благословение Божие всем. Пишите.

                                                                                     Дорогая м. Валентина!

   Как Ваше здоровье? Верно ли, что оно так плохо, что поэтому Вы не можете сюда приехать или Вас не пускают? Что-то я думаю — вернее последнее. Мариша не хочет пускать Вас на том основании, что они с Катей не смогут поладить. А ведь прошлую зиму они жили вдвоем даже дружнее, чем с Вами. Надо бы отдохнуть Вам хоть сколько-либо. План Маришин, чтобы О. М. жила с Катей, а Вы с Маришей сюда приехали не может осуществиться, т. к. О. М. жить без Вас с Катей, когда сын больной и сестра (Поля) тоже больная одни будут жить в Оптиной, не может. Да и действительно, ради чего она должна жить с Катей, всего стесняться, терять последнее здоровье, не получая ничего взамен духовного, раз Вы сами уедете. По-моему, это ясно, и я насильно, против ее воли, заставить жить не могу, так как это было бы грехом с моей стороны.

   Марише и Кате надо понять, что нужно бороться им со своим дурным характером и больше думать о своей будущей жизни. Они же из-за работы и материальных причин забывают и Бога, и вечную жизнь и готовы в слепом раздражении на что угодно. Не хотят помолчать, потерпеть, попросить прощения друг у друга. Сказано: «Друг друга тяготы носите» (Гал. 6:2). Мариша больше понимает и знает. Она должна считаться с Катей и ее недостатками и ради своего и ее спасения потерпеть, уступить, попросить прощения, хотя бы и не была виновна. Также не следует слишком и земное ценить. Пусть бы поменьше заработали или и убыток где понесли — надо потерпеть ради приобретения духовного или даже и спасения души. Когда и я был там, и Вы — что получилось? Без своего желания другой ничем не может помочь.

   Смотрите, как Вы находите лучшим, так и сделайте, а я был бы рад, если бы Вы приехали. Могли бы и Мариша и Катя пожить у меня по очереди.

   Переезжать в Козельск я отказался, так как не вижу оснований для этого. Только доход здесь плох, а в других отношениях мне здесь лучше, да и для моих духовных (чад) это не вредит. Там же я ясно вижу, что будут мне большие неприятности по службе, т. к. зависть и злоба, и проч. не перестанут, а может, и усилятся против прежнего.

   Я был в Смоленске у начальника. Он отнесся ко мне очень хорошо. Переходить в Козельск тоже не советовал. Он разрешил мне съездить к Вам ненадолго. Я было хотел из Смоленска прямо к Вам и приехать, но что-то удержало меня. И сердце чувствует, что я правильно сделал не поехав. Начальник дал мне разрешение поехать, когда захочу, не спрашивая его вновь. Если будет крайняя нужда в моем приезде, то напишите, и я приеду. Матушка, Вы это письмо прочтите внимательно и расскажите только прочим, что найдете нужным, а подряд не читайте.

   Здоровье О. несколько улучшилось, а то была так плоха, что я боялся, что толку не будет, да и врачи напугали, сказав, что если не будет хорошо питаться, то года не протянет. А теперь есть надежа, что поправится.

   Я думаю, что О. С. в душе не желает, чтобы я переехал туда. Да иначе и быть не может. Он только стесняется это высказать. Я не хочу ему мешать, пусть он лучше устроит на службу О. и Лизу.

   Матушка, если кто сюда приедет, пусть привезут кресло и книги с этажерки.

   Простите меня, дорогая матушка, и молитесь за меня. Если я что делаю или говорю не так, Вы мне напишите.

   Привет Марише и Кате и прочим.